«Сельское хозяйство пора перестать воспринимать как колхоз»

Несмотря на многочисленные стереотипы, сельское хозяйство переживает стремительную модернизацию, которая уже сегодня оказывает серьезное влияние на экономическую эффективность производителей продовольствия. Например, ГК «АгроТерра» с помощью цифровых технологий за два года снизила себестоимость выпускаемой продукции на 30%. О роли больших данных в принятии решений, развитии технологической инфраструктуры в сельской местности, влиянии глобальных трендов потребительского поведения на сельское хозяйство и перспективах кооперации агропроизводителей управляющий директор компании Патрик Гидирим рассказал директору центра компетенций в агросекторе КПМГ в России и СНГ Илье Строкину.

- Патрик, несколько лет назад вы сказали, что разделяете оптимистичный взгляд в отношении только тех производителей, которые инвестируют в цифровые технологии и персонал. Какого прогресса по этим направлениям достигла ваша компания? Отразилось ли это на финансовых результатах?

- Если говорить о результатах, то хочу сразу пояснить — мы не гонимся за абсолютной урожайностью, мы стремимся к увеличению отдачи от каждого вложенного в технологии рубля. Поэтому особенно много внимания в «АгроТерре» уделяется тем показателям, на которые мы влияем в большей степени. Это затраты на гектар и тонну произведенной продукции. За последние несколько лет себестоимость нашей основной продукции на гектар — пшеницы, сои и сахарной свеклы — стабильна, при этом урожайность с гектара выросла в среднем на 30%. То есть затраты на тонну снизились в среднем на треть. Сейчас «АгроТерра» производит больше с теми же затратами. Добились мы этого именно благодаря своему подходу к цифровым технологиям и развитию персонала.

Мы не гонимся за абсолютной урожайностью, мы стремимся к увеличению отдачи от каждого вложенного в технологии рубля.

Последние 4 года мы, в том числе, работаем с компанией SAS — одним из лидеров по работе с большими данными. У нас есть собственная модель оптимизации инвестиций в технологии, которая учитывает агрохимические данные с каждого поля. На каждом этапе производственного цикла анализируется огромный массив информации, мы разбираем свои успехи и ошибки. Современные технологии заложены в фундамент нашей производственной системы, и каждый год мы стараемся повысить эффективность их использования.

Например, многие решения принимаются на основе анализа больших данных — для этого мы учитываем агрохимические показатели полей, погоду в каждом конкретном регионе и хозяйстве, стоимость технологий, продукции и т.д. Мы начали заниматься этим очень давно.

Но первый шаг — это в любом случае человеческие ресурсы, без которых никакая цифровизация не имеет смысла. Без поддержки линейных руководителей (а это — тот уровень, где по-настоящему происходит управление компанией) и полевых сотрудников она попросту невозможна.

Прямо сейчас мы запускаем проект с условным названием «Место силы», который поможет нам развивать цифровые компетенции линейных руководителей и работников поля в соответствии с вызовами XXI века. Ведь сейчас даже слова, которые мы используем, описывая сельское хозяйство, а также ценности, принципы, его восприятие — все это остается таким же, как в середине прошлого столетия. Но XXI век — совсем другой, и изменения нужно проводить на фундаментальном уровне. Так что нам будет о чем пообщаться через 3 года — напомните мне о том, что я говорил в 2020 году, и спросите: «Ну что, удалось?». Я надеюсь, что к этому времени мы сможем показать результаты этой работы.

Сейчас даже слова, которыми мы описываем сельское хозяйство, его ценности, принципы, восприятие — все это остается таким же, как в середине XX века.

- Сегодня в «АгроТерре» 19 элеваторов и 24 хозяйства — как вы участвуете в системе управления компанией?

- Я давно решил для себя, что лидеру не нужно быть экспертом во всех вопросах, его главная роль — строить и совершенствовать систему принятия решений по принципу «правильно-быстро-ответственно». Я верю в то, что решения должны приниматься на самом низком уровне, где только это возможно, ближе всего к производству. А вот вопросы и проблемы нужно эскалировать на более высокий уровень. Поэтому мое вовлечение в управление — это вовлечение через исключение: когда есть срочные и материальные вопросы, я узнаю о них в течение часа, и они решаются очень быстро. Но оперативные решения принимаются на том уровне, на котором реализуются.

Конечно, мы к этому очень долго шли. Но с самого начала первым, основным уровнем контроля, защиты и управления в «АгроТерре» были ценности, по которым мы работаем и в соответствии с которыми набираем людей в компанию. Они звучат следующим образом: «Мы честны и достойны доверия», «Мы одна команда», «Мы стойкие и добиваемся результата», «Мы постоянно улучшаемся». Я горжусь тем, что в «АгроТерре» люди болеют душой за свое дело. Конечно, есть сотрудники, с другими установками, но постепенно у нас формируется среда, где работать в отрыве от этих ценностей уже никому и не хочется.

Я горжусь тем, что в «АгроТерре» люди болеют душой за свое дело.

Если вернуться к технологиям, то какое направление цифровой трансформации компании в перспективе пяти лет вы считаете ключевым?

- Принято считать, что по сравнению с другими отраслями сельское хозяйство — самая отсталая индустрия с точки зрения технологий. Я согласен с этим утверждением, но мало кто задумывается, а почему, собственно, так происходит. И мало кто, рассуждая о вызовах перед цифровизацией в сельском хозяйстве, представляет, о каком масштабе идет речь. Если взять всю продукцию, которую «АгроТерра» выращивает в течение года (суммарно это около 1 млн тонн), погрузить в грузовики и выстроить их в единую цепочку, то ее длина составит около 740 километров. Это как расстояние от Москвы до Орла и обратно.

При этом «АгроТерра» — лишь один из множества российских агропроизводителей. Масштабы производства в нашей отрасли — огромнейшие, и это означает, что трансформация, которую мы можем себе представить в центре Москвы, где работает LTE и в ближайшем будущем будет 5G, невозможна в масштабе наших территорий.

В сельском хозяйстве не просто Big Data, а MEGA Big Data. На наших полях каждую секунду что-то происходит — это как огромный завод, только без крыши и стен.

Я отъезжаю на 5 километров от областного центра, и сотовый сигнал перестает быть стабильным. Что тогда можно сказать о цифровизации более 70 миллионов гектаров, которые сейчас засеиваются по стране? Я уже не говорю о сельском хозяйстве в глобальном смысле этого слова.

Другой вызов — это объемы информации. В сельском хозяйстве не просто Big Data, а MEGA Big Data (я пока не знаю, как это по-умному назвать). На наших полях каждую секунду что-то происходит — по сути, это огромный завод, только без крыши и стен. Даже если на каждом квадратном метре поля поставить по датчику, фиксирующему изменение всех параметров, влияющих на урожайность, они соберут такое количество информации, обработка которой будет экономически не под силу даже самым богатым компаниям. Более того, мы все равно не сможем предсказать погоду дольше чем на две недели. При этом ежегодно мы инвестируем больше 6 млрд рублей в производство, которое будет зависеть от погоды через 6-9 месяцев.

Поэтому, с одной стороны, сельскому хозяйству необходима цифровизация. С другой — те подходы, которые сейчас развиваются в других индустриях, к нам без серьезной адаптации не применимы. Наш подход — смотреть на то, что есть, и из этого формировать те направления цифровизации, которые подойдут именно нам.

Ежегодно мы инвестируем больше 6 млрд рублей в производство, которое будет зависеть от погоды через 6-9 месяцев.

- Примеры цифровой трансформации каких отраслей вас вдохновляют?

- Я высоко оцениваю то, что с точки зрения цифровизации происходит в добывающих отраслях. В нефтегазовой промышленности, например, где основные мощности находятся вдалеке не просто от больших городов, как и в сельском хозяйстве, а иногда и от очагов цивилизации. Нефтяники решили сложнейшую задачу по сбору первичных данных о залежах нефти там, где нет, как правило, никакой связи, где работает только спутниковый телефон. А ведь собранные данные должны быть сверхточными. Полученная информация обрабатывается искусственным интеллектом, который оценивает запасы и перспективы разработки конкретного месторождения. Цена решения о добыче нефти на основе такой информации — сотни миллионов долларов.

Другой интересный пример — это логистические компании с большим автопарком, располагающие самолетами и железнодорожными вагонами. Я говорю об Amazon, FedEx, DHL и других лидерах отрасли. Управлять складами, выстраивать оптимальные маршруты движения, контролировать загрузку различных видов транспорта, прогнозировать периоды пикового спроса, отслеживать перемещения десятков миллионов отправлений, соблюдая сроки доставки, управлять клиентским сервисом в бизнесе такого масштаба без цифровых решений просто невозможно.

Наш подход — смотреть на то, что есть, и из этого формировать те направления цифровизации, которые подойдут именно нам.

- С 2015 в структуре «АгроТерры» работает центр исследований и инноваций. Какие технологии и разработки вы тестируете? Удалось ли вам реализовать планы по созданию венчурного фонда для поддержки стартапов в области сельского хозяйства?

- Центр исследований и инноваций — важная часть нашей системы постоянных улучшений. За последние 3-4 года мы протестировали около 100 разных сортов сои. И только в этом году, например, провели больше 1300 разных экспериментов. Причем все эксперименты проводятся по самым строгим правилам: контроль факторов, трехкратная повторность и т.д. Но самое главное, наш центр — это не лаборатория, где эксперименты проводятся в пробирке, здесь тестируют практические вещи на площадях индустриального масштаба. Мы планируем, что уже весной у нас появятся еще три таких центра, а со временем они покроют всю нашу производственную территорию, чтобы эксперименты происходили как можно ближе к тому месту, где они затем будут масштабироваться. Кроме того, мы планируем, что в ближайшее время наша лаборатория по агрохимическому анализу почв пройдет аттестацию по мировым стандартам.

Что касается стартапов — 5 лет назад мы собирались создать венчурный фонд для агротехнологий, но, к сожалению, пока отложили решение этого вопроса. Дело в том, что у соинвесторов ожидания от фонда нереалистичны для нашей индустрии.

Центр исследований и инноваций — важная часть нашей системы постоянных улучшений.

Любой венчурный фонд стремится выйти из инвестиций в течение 7 лет, а в сельском хозяйстве нужно закладывать срок как минимум вдвое больше. Кроме того, сами стартапы часто смотрят на Россию как на поле для проведения экспериментов, планируя зарабатывать в других странах. Нам это не интересно.

- Если сравнить сельское хозяйство сегодня и 10 лет назад, как поменялась цепочка создания добавленной стоимости? Стал ли агробизнес более рискованным, более предсказуемым или, может быть, более маржинальным?

- Если говорить о сельском хозяйстве в России в целом, то в отдельных сегментах действительно есть прогресс, и очень серьезный. Крупные сельскохозяйственные компании и переработчики инвестируют и в технологии, и в людей. Да, мы пока еще отстаем от Запада с точки зрения семенной генетики. Чтобы сделать шаг вперед в этом направлении, необходима глубокая локализация технологий, которая не получится без обоюдной заинтересованности государства и инвесторов.

Но если посмотреть на интеграцию всей цепочки производства, особого прогресса за последние 10 лет я не вижу. Каждая компания и каждый сегмент продолжают жить в своем маленьком мире. И это происходит не только в России, к сожалению. Производители ведут себя так, будто встретились с партнерами в первый и последний раз, из-за этого в индустрии слишком высокая волатильность и слишком низкий уровень внедрения инноваций. Сейчас так уже работать нельзя. Это поняли другие индустрии, которые виртуально интегрируют цепочку производства, делают ее более короткой, гибкой, намного быстрее реагируют на изменения в окружающей среде. А в сельском хозяйстве мы все еще верим в вертикальную интеграцию, то есть в производство от поля до полки. Я считаю, что агробизнесу тоже нужно переходить к виртуальной интеграции. Когда мы работаем с ключевыми партнерами вдоль всей цепочки, то и координируемся лучше, и интегрируемся лучше, и производим то, что нужно потребителю.

В сельском хозяйстве мы все еще верим в вертикальную интеграцию — в производство от поля до полки. Я считаю, что агробизнесу нужно переходить к виртуальной интеграции.

Получается, что «АгроТерра» через 10 лет может стать оператором аутсорсинговых функций?

- Мы отдаем себе отчет о границах своих возможностей. Несмотря на то, что мы достаточно крупная компания, в масштабах России и мира «АгроТерра» — это маленький агропроизводитель. Но мы можем, не контролируя большое количество земли и логистики, положительно влиять на экосистему, в которой мы находимся. Сейчас «экосистема» — модное слово. В производстве продуктов питания я понимаю это как виртуальную интеграцию со смежными сегментами, а также нашими поставщиками и покупателями.

Поясню на примере. «АгроТерра» с 2012 года занимается производством сои в Центральном Черноземье и уже успела стать одним из крупнейших производителей этой «чудо-культуры». Более 4 лет компания производит семена сои. Мы протестировали различные технологии, и сейчас я с уверенностью могу сказать: мы действительно в этом специалисты. Другая компания разбирается в том, как, например, заниматься химией или развивать генетику сои, как выстраивать переработку. В смежных сегментах есть лидеры, которые знают и умеют намного больше нас. «АгроТерра» не сможет сделать все сама, да и ни одна компания в мире этого не сможет. Поэтому мы все вместе должны учиться быстро кооперироваться, доверять друг другу и создавать такие экосистемы, которые приведут нас в XXI век.

Если представить себе «АгроТерру» через 10-15 лет, то мы не будем работать в рамках парадигмы «от поля до прилавка». Скорее, будем следовать концепции Intel Inside. Помните, в определенный момент компьютер с такой наклейкой воспринимался как более надежный? Я хочу, чтобы «АгроТерра» Inside означало, что продукция произведена качественно на всех этапах, что все выращивается с соблюдением критериев экологичности, устойчивого развития, бережного отношения к окружающей среде.

«Экосистема» в производстве продуктов питания — это виртуальная интеграция со смежными сегментами, а также нашими поставщиками и покупателями.

- Какие тренды сегодня влияют на развитие сельского хозяйства?

- Во-первых, нам в значительной степени диктует правила потребительский рынок. Если я могу выбирать банковские услуги с точки зрения собственного удобства или кастомизировать под себя то, что я смотрю по ТВ, почему я не могу выбрать пищу, которая наиболее полезна для моего организма? Такая пища есть, но ее немного. Во-вторых, все более важной становится безопасность производства с точки зрения окружающей среды. Это хороший тренд, очень созвучный нашей позиции. Миссия «АгроТерры»: «Мы заботимся о ЗЕМЛЕ». Мне нравится, что эту позицию разделяет все больше людей.

Остальные тренды — продолжение этих двух. Например, недавно я был на дегустации бургера ЭФКО, произведенного из растительного белка. Для меня это был хороший случай попробовать самому продукт из культуры, в которую мы очень верим, — из сои. Было очень вкусно, а еще такая еда полезна для здоровья человека и окружающая среда страдает меньше, чем при производстве говядины. Вижу в этом очень интересную перспективу развития.

Попытки вертикальной интеграции внутри отдельно взятой страны не принесут результата. Это путь в никуда.

- Если заглянуть в 2050 год: как, на ваш взгляд, будет выглядеть сельское хозяйство и потребление продовольствия?

- В последнее время участились разговоры о деглобализации, но я оптимист и сторонник кооперации, поэтому надеюсь, что сельское хозяйство эта тенденция обойдет стороной. Через диалог и сотрудничество отрасль становится сильнее, они необходимы и на международном уровне. Попытки вертикальной интеграции внутри отдельно взятой страны, такое «от прилавка до полки», но не в исполнении бизнеса, а уже в страновом масштабе, не принесут результата. Это путь в никуда. Многие страны это проходили, и никто не преуспел. За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить СССР и товарный дефицит в последние годы его существования. Возможно, на поле там что-то и было, но на наполнении прилавков никак не отражалось. И это относится ко всем странам, которые мечтают о закрытии границ от внешнего мира.

Я верю, что сельское хозяйство 2050 года — это продукты, кастомизированные на каждом этапе пути от поля до прилавка, которые не просто насыщают человека белками и углеводами, но и помогают повысить иммунитет, укрепить здоровье. Еда как лекарство. Это нетривиальная задача, но я верю, что она абсолютно осуществима. Посмотрите на производство одежды: когда-то одежда производилась на заказ и стоила очень дорого, потом мы прошли через массовое производство стандартной одежды, а сейчас все больше компаний шьют одежду под твои размеры, и она не дороже той, которая лежит на полках. Это стало возможным благодаря цифровизации, а также новым моделям виртуальной вертикальной интеграции производственных цепочек и т.д.

А еще я уверен, что «АгроТерра» со своими принципами и подходами не будет исключением, а станет одним из примеров того, как трансформируется российский агробизнес. Мне бы очень хотелось, чтобы мы уже сейчас, а не через 30 лет перестали смотреть на сельское хозяйство России как на колхоз, и смотрели на него как на производство XXI века.