Федор Привалов: Наука и дальше будет пополнять «арсенал» земледельцев

Свое 85-летие отметил Научно-практический центр НАН Беларуси по земледелию. В том, что наша страна смогла обеспечить свою продовольственную безопасность, несомненная заслуга и ученых-аграриев. Об успехах и достижениях, планах и проблемах рассказывает генеральный директор центра доктор сельскохозяйственных наук Федор Привалов.

— Федор Иванович, редакция журнала «Белорусское сельское хозяйство» поздравляет вас и весь коллектив центра с этой знаменательной датой. Желаем новых открытий и достижений во благо отечественного АПК. Традиционно первый вопрос о результатах многолетних трудов. Что является предметом особой гордости центра?

— Успехи и достижения можно перечислять достаточно долго. Самым красноречивым является тот факт, что республика впервые в истории своего сельского хозяйства засыпала в закрома более чем по тонне зерна на каждого своего жителя. Значит, наш аграрный сектор развивается устойчиво и динамично. Наряду с укреплением его материально-технической базы, применением современных ресурсо- и энергосберегающих технологий, налажена научно обоснованная система сортосмены и сортообновления. Высокоурожайные, адаптированные к местным условиям отечественные сорта зерновых и зернобобовых, трав, кормовых и технических культур позволяют гарантировать продовольственную безопасность страны. Только за создание и внедрение новых высокопродуктивных сортов ржи, озимой пшеницы, тритикале, ячменя, рапса 14 сотрудников Центра по земледелию удостоены звания лауреатов Государственной премии Республики Беларусь. Ранее, в 1977 году, наш предшественник — Белорусский научно-исследовательский институт земледелия — за заслуги в развитии сельскохозяйственной науки и практическое применение его разработок был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Сегодня мы имеем 316 белорусских сортов, которые занимают 76 % посевных площадей. Если бы все эти семена мы покупали за рубежом, понадобилось бы как минимум 700 млн долларов.

Наши достижения получили признание и за рубежом. Белорусские семена покупают в других странах. Например, в России используется 38 сортов, в Украине — 14, в Литве — 10, по 2 — в Германии и Англии.

Беларусь всегда была импортером пшеницы, особенно твердых сортов, а в этом году мы собрали 2,7 млн т и тем самым практически удовлетворили свои внутренние потребности.

Когда страна начала активно развивать пивоваренную отрасль, скептики утверждали, что аграрии не смогут обеспечить ее ячменем нужного качества. Сегодня такие сорта есть, и притом мирового уровня. Об их качестве говорит тот факт, что сорт пива «Аливария» из пивоваренного ячменя «бровар» занял на престижном международном конкурсе в США первое место.

Многие не верили в перспективность получения семян кукурузы. Наши ученые создали такие сорта и гибриды. В 2012 году мы получили 28 тыс. т семян при внутренней потребности 22 тыс. т. Отказавшись от импорта, мы экономим 20 млн долларов ежегодно. К тому же земледельцы собрали 1,3 млн т зерна кукурузы. Сегодня уже 97,5 % площадей рапса засеяно белорусскими сортами, более 90 % — кукурузы, более 95 % — льна. Мы полностью обеспечиваем себя всеми видами круп, кроме риса, разумеется.

— По каким культурам еще велика доля импортных семян? Какие проблемы пока не решены в отечественном семеноводстве?

— По большому счету обмен семенами различных культур — это нормальный процесс. Ведь не во всех климатических зонах можно достичь нужных кондиций семян. Скажем, у нас с определенным риском связано семеноводство овощных культур, люцерны, сахарной свеклы, кукурузы. Во времена Советского Союза не было острой необходимости сосредотачиваться на этом. Например, те же люцерну, сахарную свеклу размножала по нашему заказу даже Киргизия, не говоря уже об Украине, Молдове, южных регионах России. Это было разумно и экономически целесообразно.

Да, благодаря усилиям белорусских селекционеров, мы имеем хорошие, перспективные сорта сельскохозяйственных культур. Европейский стандарт таков: 75 % площадей в стране должны занимать местные сорта. Мы его выдерживаем. Этот показатель во многом характеризует и наше семеноводство.

Тем не менее, считаю, что обольщаться не стоит. Семеноводческая отрасль, как, впрочем, и любая другая, нуждается в постоянном совершенствовании, должна быть инновационно восприимчивой. Надо активнее внедрять современные технологии. Как мы привыкли готовить семена? Очистили — и положили в амбар. Сегодня этого мало. Зернышко к зернышку должно быть и по длине, толщине, плотности зародыша протравлено и инкрустировано. Именно такие семена готовит первый в республике семенной завод в нашем дочернем предприятии РУП «Шипяны-АСК» Смолевичского района. Подобные предприятия в перспективе появятся в 40 элитхозах.

Еще одно перспективное направление — система точного высева, которая сулит большую экономию. Сколько семян люцерны, к примеру, идет на гектар? Чуть ли не пуд. А если их гранулировать, то и килограмма хватит. Следует подчеркнуть, что есть техника, технологии, надо только быстрее использовать новшества в широкой практике.
У нас разработана и реализуется программа развития селекции и семеноводства сельскохозяйственных культур. Значит, новые высокопродуктивные сорта и гибриды, качественные семена будут непрерывно пополнять «арсенал» земледельцев, способствовать формированию весомых урожаев.

— В настоящее время на рассмотрении в парламенте находится проект закона «О семеноводстве». Принимали ли вы участие в его разработке? Что даст принятие нового документа отечественной семеноводческой отрасли?

— Да, мы, наряду со всеми организациями и ведомствами, имеющими отношение к семеноводству, участвовали в подготовке этого проекта. Он должен учитывать те изменения, которые в последнее время произошли в отрасли, — повышаются требования к качеству семян, а соответственно и к семеноводческим организациям. Четко должно быть прописано, кто имеет право заниматься семеноводством и как он должен это делать по всей технологической цепочке. Производителей семян закон обяжет выполнять все операции в строгом соответствии с техническим регламентом. При существующем законодательстве не обеспечивается обязательная выплата роялти авторам соответствующих сортов сельскохозяйственных культур.

— В последнее время много говорят о влиянии изменения климата на развитие сельского хозяйства. Аграриев то пугают засухами, то обнадеживают перспективами выращивания теплолюбивых культур. Исследуют ли эту проблему ученые вашего центра? Каковы их выводы и прогнозы?

— Изучение природных катаклизмов не наша прерогатива, но анализ и мониторинг ситуации мы проводим. Действительно, за последние 20 лет среднегодовая температура выросла где-то на 1,1 °С.

Видим, что сегодня можно возделывать более теплолюбивые культуры. Десять лет назад мы говорили о том, что выращивать кукурузу на зерно в Беларуси можно только в южных регионах, а сегодня это реально даже в Витебской области. Да, вперед шагнула селекция, однако фактор потепления тоже нельзя сбрасывать со счетов. Мы уже можем возделывать и пшеницу, и просо. У нас появляются новые кормовые культуры — пайза, просо, сорго и сорго-суданковые гибриды, подсолнечник, соя.

Южные районы Гомельской области аналогичны самым северным регионам Украины. Если украинские аграрии получают там приличные урожаи, то почему мы не можем? К тому же, думаю, появятся более холодостойкие и скороспелые сорта.

— Если говорить конкретно, например о сое и подсолнечнике, каковы, по вашему мнению, их перспективы в нашей стране? Сможем ли мы когда-нибудь отказаться от импорта шротов и других источников белка?

— Сегодня мы занимаемся селекцией подсолнечника. Появились новые гибриды, но пока еще нет скороспелых и устойчивых к болезням, особенно к гнили и склеротиниозу, поэтому говорить о полномасштабном выращивании этой культуры в нашей стране рано. Еще сложнее с соей. Она приспособлена к другим погодным условиям. Тем не менее, уже есть восемь белорусских сортов, и Гомельщина возделывает эту культуру. Думаю, что постепенно мы освоим технологии их выращивания, но, конечно, не в одночасье. На выведение более скороспелых и холодостойких сортов нужно время. Разработка и внедрение одного сорта занимает 12 лет, и если мы начали эти работы два года назад, то сами видите, сколько еще нужно времени. Мое мнение: и соя, и подсолнечник у нас обязательно будут, но движение должно быть эволюционным. Как с рапсом и кукурузой.

— Минувший сельскохозяйственный год прошел под знаком «борьбы» за увеличение посевов бобовых трав. Об этом вы рассказывали в интервью нашему журналу в июле. Сегодня формируется структура площадей на будущий год. Что в планах и каковы, на ваш взгляд, перспективы их реализации?

— Прошлый год, можно сказать, для трав оказался потерян. В новом году в соответствии с ранее одобренной стратегией мы должны посеять 270 тыс. га зернобобовых. К сожалению, то, что я вижу сегодня, настораживает. Как и ранее, многие руководители пытаются «посеять» травы на бумаге. В отчетах снова появляются «смеси зернобобовых», которые, как правило, представляют собой овес с тремя горошинами. Или еще одно «ноу-хау» наших хозяйственников — «однолетние по зерновой технологии». На самом деле это обыкновенный ячмень или другая зерновая культура.

Никто не говорит о том, что нужно отказаться от кукурузы. Речь идет об избавлении от перекосов и сбалансированности рациона, обеспечении «королеве полей» подобающего ухода, а значит, и высокостабильной урожайности на меньших площадях. Нам не нужно 25 млн т кукурузного силоса при 10 млн т сенажа, как сложилось сегодня. Мы должны прийти к их соотношению 1:1. Существуют наглядные примеры хозяйствования, где такая практика дает прекрасный результат. Например, в знаменитом СПК «Агрокомбинат Снов» Несвижского района заготавливают 40 тыс. т сенажа и 40 тыс. т кукурузы и получают 10 т молока на корову. Полагаю, что посевы кукурузы нужно сократить на 250 тыс. га. Да и зерновые — на столько же. Не нужно их сеять там, где они не оправдывают себя.

Мне пока сложно спрогнозировать, что будет в новом сельскохозяйственном году. Нужна сильная, как говорят, «политическая воля» руководства отрасли. Возможно, эффективными оказались бы и меры экономического стимулирования. Допустим, если хотя бы часть средств, которые мы ежегодно направляем на закупку белка (а это порядка 3 млрд руб.), отдать хозяйствам в виде доплат на бобовые, то и интерес у них бы появился.

— Среди причин невыполнения планов по объемам выращивания бобовых трав руководители называют, в том числе, и отсутствие достаточного количества семян. Что вы можете ответить на это?

— Мы селекционеры и занимаемся оригинальными семенами. Свою часть работы мы выполняем. В стране создан целый ряд сортов многолетних трав — 8 бобовых и 12 злаковых. Создана система взаимодополняющих видов и разновременно созревающих сортов. Такой подход избран для того, чтобы при минимуме техники соблюсти технологию уборки и заготовки кормов. Есть у нас и пастбищные травы. Что касается размножения семян, то им занимаются не институты. Для этого в стране есть такая структура, как РО «Белсемена». Именно ей мы ежегодно передаем оригинальные семена.

— Сегодня в мире развернулась серьезная дискуссия вокруг ГМО-сортов. Проводятся ли в Беларуси какие-либо исследования в этом направлении? Каким должен быть подход нашей страны к данной проблеме?

— Сразу хочу сказать, что исследованиями ГМО занимаются все страны, даже те, которые декларируют обратное. Да, пока европейское (как, впрочем, и наше) законодательство запрещает использовать ГМО-культуры в сельхозпроизводстве, но с ними все равно работают и в лабораториях, и на опытных полигонах. Мы также не имеем морального права отставать от мировых тенденций. Тем более что, если задуматься, то и традиционная селекция — это тоже вмешательство в генетику: ученый выбирает и развивает определенные признаки. Разница только в том, что в традиционной селекции он это делает классическими методами селекции, а в случае с ГМО — с помощью новейшего специального оборудования.

Лукавят и те, кто утверждает, что можно оградить себя от ГМО-продукции. Например, предприятие закупает сою в Америке или Бразилии, где нет запрета на использование ГМО, и кормит ею скот. Да, на сое будет отметка «содержит ГМО», но на молоке, полученном от коровы, которая съела эту сою, не будет ведь написано ничего. Поэтому от продукции, содержащей ГМО, мы никуда не уйдем. Так, мы уже получили сорт рапса с интерфероном, что очень хорошо, например, для лечения птицы. В настоящее время он проходит испытания. Создан сорт, устойчивый к раундапу. В перспективе они позволят экономить колоссальные ресурсы на средствах защиты, добавках и даже лекарственных препаратах.

— В Европе набирает популярность органическое земледелие. Как вы полагаете, есть ли у этого направления перспективы в нашей стране?

— У нас в стране органическое земледелие было на очень высоком уровне, только мы об этом не знали. Им занимались наши деды и родители.

Позволю себе не согласиться с тезисом о популярности продуктов органического земледелия в Европе. Мне доводилось бывать в таких магазинах, где их продают. Они пустые. Европейцы не хотят покупать те же продукты, но в 3–4 раза дороже. Наукой уже доказано, что та продукция, которую мы называем органической, чище лишь на 10–15 %. Сегодня покупатель не готов платить за эти «проценты» в разы больше.

Природное плодородие в нашей стране может составить максимум 15 ц/га, а мы получаем зерна уже под 40. Вряд ли кто-то пойдет на такое снижение ради мнимой чистоты. За этим стоят вопросы и продовольственной безопасности, и экономической целесообразности. Кроме того, сегодня в почве такое количество сорняков, что без применения средств защиты мы ничего не вырастим.

Думаю, что органическое земледелие останется уделом энтузиастов, которые будут заниматься им на уровне хобби. Не более. Поймите, очень сложно и практически нереально в сложившихся условиях химического земледелия произвести органическую продукцию. Да, в Европе сложились некие традиции, отработано законодательство, регламентирующее органический характер продукции. Что касается нашей страны, то ничего этого у нас нет, и, что самое главное, нет культуры законопослушания. Немцу достаточно один раз сказать «нельзя», и он не будет обсуждать, а мы станем гадать, выполнять или не выполнять.

Был я в Германии у одного фермера, который занимается органическим мясным скотоводством, и наблюдал интересную ситуацию. Во время дождя на его участок затекла вода с поля его коллеги, использующего химикаты. Что вы думаете, сделал этот фермер? Вызвал специальную комиссию, и траву, на которую попала соседская химия, подкосили и убрали. В противном случае его продукция лишилась бы статуса органической. Третий их коллега, занимавшийся органическим рыбоводством, по какой-то причине не принял надлежащих в этой ситуации мер. Как результат, его рыба не была признана экологически чистой. Вы можете представить себе такую ситуацию у нас?

Как видите, это очень сложно, а результат сомнителен.

"Белорусское сельское хозяйство"